В новом сезоне ТВ сошло с ума

Итак, непоздний вечер пятницы. Только что стартовал учебный год. Все дома — старые и малые, ребята и зверята. В программе значится детектив с участием героев любимого народом «Глухаря». Зрители сидят перед «ящиком» в ожидании встречи с прекрасным. И тут как обухом по голове: специальный выпуск программы «Очная ставка» — «Педофилия. Крайняя мера». Ведущий, Андрей Куницын, возбужден, как никогда: «Через несколько минут в студии состоится добровольная химическая кастрация — первая публичная кастрация человека, подозреваемого в сексуальном преступлении». Если зритель, не дай бог, пропустил душераздирающий анонс, о грядущем событии ему постоянно напоминает бегущая строка. Нет, не пропустит! Но сначала нам рассказывают историю, предшествующую уникальному событию. В студии на диванчике сидит молодая мама с двумя маленькими девочками, одна из которых якобы и стала жертвой старого развратника. На лице девочки — маска-домино, которая, однако, мало что скрывает. Да и что толку-то? Все остальные герои с открытыми лицами и настоящими фамилиями. Отчетливо звучит название поселка, в котором произошло неприятное происшествие. Девочка не сразу призналась маме, что с ней делал сосед дядя Володя в лесу. Ведущий наскакивает на ребенка с микрофоном: «Лиза, а почему ты не сразу сказала?» «Я боялась, что мама будет ругаться», — лепечет дитя и начинает рыдать. Дальше, ничуть не смущаясь присутствия детей в студии, корреспонденты реконструируют события: как, узнав о произошедшем, отец ворвался к соседу, куда вскоре подоспела и мать девочки, и как они уже вдвоем тупым ножом попытались-таки отрезать, чтоб больше не выросло. Жена потерпевшего водит съемочную группу по дому: вот тут он лежал, кровищи было — жуть сколько, но вовремя подоспевшие врачи сумели спасти не только 70-летнего дядю Володю, но и ампутированный орган, который счастливым образом заново прижился. История мутная — так называемый педофил на свободе, отец девочки сидит за членовредительство, мать получила отсрочку и отправится отбывать наказание, когда подрастут дети. Девочка в эфемерной маске продолжает рыдать, пряча лицо на материнской груди. «Стоп! — кричит вдруг ведущий, когда программа уже движется к запланированному финалу. — Я вижу реакцию детей на происходящее и прошу ассистента вывести их!» Надо же какая неожиданная забота о детях! Детей выводят, а перед публикой появляется тот самый дядя Володя, который отрицает свою вину, но готов в подтверждение своей невинности пройти процедуру добровольной химической кастрации. Логика в его решении просматривается с трудом, но логики никто и не ищет. Старушка-жена убегает из студии, дядька заходит за ширму и расстегивает штаны. Мать девочки требует своего личного присутствия за ширмой, но ведущий отказывает ей в этом и сам комментирует медицинские манипуляции. «Режиссеры готовы? Тишина в зале! Первая инъекция… Владимир Иванович, как вы себя чувствуете, ваши ощущения, кружится голова?» Дядька пока в норме, через три минуты второй укол — именно две инъекции необходимы, чтобы лишить сладострастника патологического (да обычного тоже) влечения. Но чу! Что это? Непредвиденные осложнения! «Состояние Владимира Ивановича ухудшается, — торжествует ведущий. — Ассистенты, проводите зрителей из студии! Мы обязательно вернемся в ближайшее время к этой теме». Врачи продолжают приводить пациента в чувство. Разочарованный народ расходится, хоть и с надеждой еще раз насладиться сюжетом «в ближайшее время». Конечно, педофил выжил, потому что если бы он во время процедуры дал дуба, нам бы непременно об этом сообщили. Да еще и подвели бы под это морально-нравственную базу: Бог, мол, не фраер, он все видит, так будет с каждым, кто покусится на святое! Однако венчает программу не известие о каре небесной, настигшей педофила, а цитата из Уголовного кодекса: «Каждый обвиняемый в совершенном преступлении считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном порядке…» А виновность-то не установлена! А дядьку-то уже морально осудили и оскопили! Стоп, мотор! Каково состояние девочки, которой столь жестоко напомнили и о пережитом унижении (если оно было), и о тюремном заключении любимого отца, журналисты НТВ не сообщили. Удивительно, что и никто из экспертов, присутствовавших в студии, среди которых были психотерапевт и судья, не потребовал удалить со скандального ток-шоу детей, так же как никто не предупредил зрителей, чтобы они увели несовершеннолетних от телеэкрана. Историю смаковали и обсасывали во всех подробностях, включая цитаты из милицейского протокола, в котором показания девочки были выведены на экран, чтобы зрители уж совершенно точно уяснили, за какие места ее трогал добровольно кастрированный дядя Володя. ТВ в погоне за горячими темами и рейтингом сошло с ума, вам не кажется? А если оно все это творит в здравом рассудке, то налицо признаки преступления как минимум в отношении детей, их психического здоровья и развития. Ведь недаром дела, связанные с сексуальным насилием над малолетними, рассматриваются в закрытом режиме и обязательно под присмотром психологов! Совсем недавно казалось, что наше безбашенное ТВ начинает как-то цивилизоваться, отказываясь от наиболее шокирующих сюжетов. Ан нет! И в новом сезоне на экран вновь полезли каннибалы, педофилы, маньяки, порнозвезды и прочие персонажи жуткого паноптикума, которые словно призваны убедить электорат, что на фоне чужих аномалий и трагедий следует особенно ценить свое маленькое и часто весьма сомнительное счастье. Такая вот психотерапия: «Вона как у людей бывает, а вы еще жалуетесь!» Ирина Петровская