пятница, 30 октября 2009 г.
30 октября 2009
Память о национальных трагедиях так же священна, как память о победах
Д.МЕДВЕДЕВ: Сегодня – День памяти жертв политических репрессий. Прошло восемнадцать лет с тех пор, как этот день появился в календаре как памятная дата.
Я убеждён, что память о национальных трагедиях так же священна, как память о победах. И чрезвычайно важно, чтобы молодые люди обладали не только историческими знаниями, но и гражданскими чувствами. Были способны эмоционально сопереживать одной из величайших трагедий в истории России. А здесь не всё так просто.
Два года назад социологи провели опрос ¬– почти 90 процентов наших граждан, молодых граждан в возрасте от 18 до 24 лет, не смогли даже назвать фамилии известных людей, которые пострадали или погибли в те годы от репрессий. И это, конечно, не может не тревожить.
Невозможно представить себе размах террора, от которого пострадали все народы страны. Его пик пришёлся на 1937–1938 годы. «Волгой народного горя» называл Александр Солженицын бесконечный «поток» репрессированных в то время. На протяжении двадцати предвоенных лет уничтожались целые слои и сословия нашего народа. Было практически ликвидировано казачество. «Раскулачено» и обескровлено крестьянство. Политическим преследованиям подверглись и интеллигенция, и рабочие, и военные. Подверглись преследованиям представители абсолютно всех религиозных конфессий.
30 октября – это День памяти о миллионах искалеченных судеб. О людях, расстрелянных без суда и без следствия, о людях, отправленных в лагеря и ссылки, лишённых гражданских прав за «не тот» род занятий или за пресловутое «социальное происхождение». Клеймо «врагов народа» и их «пособников» легло тогда на целые семьи.
Давайте только вдумаемся: миллионы людей погибли в результате террора и ложных обвинений – миллионы. Были лишены всех прав. Даже права на достойное человеческое погребение, а долгие годы их имена были просто вычеркнуты из истории.
Но до сих пор можно слышать, что эти многочисленные жертвы были оправданы некими высшими государственными целями.
Я убеждён, что никакое развитие страны, никакие её успехи, амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя и потерь.
Ничто не может ставиться выше ценности человеческой жизни.
И репрессиям нет оправданий.
Мы много внимания уделяем борьбе с фальсификацией нашей истории. И почему-то зачастую считаем, что речь идёт только о недопустимости пересмотра результатов Великой Отечественной войны.
Но не менее важно не допустить под видом восстановления исторической справедливости оправдания тех, кто уничтожал свой народ.
Правда и то, что преступления Сталина не могут умалить подвиги народа, который одержал победу в Великой Отечественной войне. Сделал нашу страну могучей индустриальной державой. Поднял на мировой уровень нашу промышленность, науку, культуру.
Принять своё прошлое таким, какое оно есть, – в этом зрелость гражданской позиции.
Не менее важно изучать прошлое, преодолевать равнодушие и стремление забыть его трагические стороны. И никто, кроме нас самих, этого не сделает.
Год назад, в сентябре, я был в Магадане. Мемориал Эрнста Неизвестного «Маска скорби» произвёл на меня глубокое впечатление. Он ведь был воздвигнут не только на государственные средства, но и на пожертвования.
Нам нужны такие музейно-мемориальные центры, которые будут передавать память о пережитом – из поколения в поколение. Безусловно, должна быть продолжена и работа по поиску мест массовых захоронений, восстановлению имён погибших, а в случае необходимости – их реабилитации.
Я знаю, что эта тема волнует и участников моего блога.
Вне сложной истории, противоречивой по сути истории нашего государства зачастую просто не понять корни многих наших проблем, трудностей сегодняшней России.
Но я ещё раз хотел бы сказать: никто, кроме нас самих, наши проблемы не решит. Не воспитает в детях уважение к закону, уважение к правам человека, к ценности человеческой жизни, к нравственным нормам, которые берут начало в наших национальных традициях и в нашей религии.
Никто, кроме нас самих, не сохранит историческую память и не передаст её новым поколениям.
четверг, 29 октября 2009 г.
Пещерные инноваторы
30 ОКТЯБРЯ 2009 г. МИХАИЛ ДЕЛЯГИН
Понятно, что оно предваряет послание президента Медведева и направлено на подготовку общественного мнения к более полному, более внятному восприятию этого послания.
Как человек, участвовавший в написании не одного десятка подобных интервью разного рода руководителей, могу сказать: его реальный смысл — в очерчивании для пишущей общественности основных направлений, на которые следует обращать внимание и которые следует комментировать, а также основных тезисов, которые следует воспроизводить в своих комментариях, — естественно, «творчески переосмысливая» их, то есть излагая чуть-чуть иными словами. «Правильные» комментарии будут поддерживаться, а дающие их могут рассчитывать на те или иные блага; «неправильные» будут восприниматься как фронда и «глушиться» СМИ.
Таковы правила игры.
По сути интервью Суркова — инструктивное письмо, жанр вполне рациональный и привычный со времен агитпропа ЦК КПСС.
И казалось бы, оно просто по самому своему жанру не имеет отношения к нормальным людям, не жаждущим падения крошек с разного рода барских столов и не готовых вилять за них хвостиками и, по изящному выражению президента, «лизать».
Однако всякая пропаганда содержит некоторые содержательные положения, которые свидетельствуют о действительном состоянии ума и интеллекта управляющей системы и имеют поэтому общенациональное значение.
Эти содержательные стороны интервью Суркова действительно заслуживают внимания.
Условно-досрочная модернизация
Прежде всего, еще в журналистской преамбуле к статье говорится, что президент Медведев «обозначил стратегическую цель всех… преобразований… Эта цель — всесторонняя модернизация страны». Но модернизация как таковая не может быть целью: как и демократия, это не цель, но всего лишь инструмент. Простой вопрос — ради чего проводится модернизация? — даже не упоминается официозными пропагандистами. А ведь цели ее могут быть диаметрально противоположными: например, обеспечение обороноспособности — или благосостояния граждан. В одном случае «пушки вместо масла», в другом — строго наоборот. И то и другое будет модернизацией. А решение всех задач сразу управленчески невозможно: сначала надо сосредоточиться на чем-то одном.
И то, что Сурков честно отвечает интервьюеру, что «слово «модернизация» — термин в достаточной мере условный», вполне раскрывает отношение нашего руководства к этой «стратегической цели»: это обманка и пропагандистская мишура, а не цель. «Обновление» и «модернизация» сами по себе, как лозунги, не раскрывающие сути этих процессов, — еще большая пустышка, чем горбачевские благие пожелания, обернувшиеся разором и кровью.
Вдумайтесь: официально говорится, что «модернизация… есть подтягивание экономики до современного уровня». Но ведь пока модернизация будет идти, «современный» для ее начала уровень безнадежно устареет! Получится, как с широко известным самолетом «Суперджет-100»: на стадии задумки эта машина была вполне современной, а уже на стадии проектирования морально устарела — технологии ушли вперед.
Руководители нашей «правящей тусовки» даже не задумываются о том, что модернизация возможна лишь как прыжок в будущее. Ориентация же на «современный» сегодня, то есть «вчерашний» завтра уровень, официально провозглашаемая Сурковым, программирует усугубление системного отставания России, программирует новые издания пресловутой «идеологической сверхдержавы».
«Подайте технологии!»
Говоря о технологиях, Сурков замечает, что надо понимать, «где их взять». Это поразительно примитивное иждивенчество: нашей власти не интересно создавать новые технологии — они хотят взять готовое, как городской ребенок жаждет сорвать с куста уже созревшую булку.
А ведь технологии не чемодан со взяткой, их нельзя перенести из комнаты в комнату, их можно лишь вырастить. Еще опыт СССР показал: украв (или, по-сурковски, «взяв») сложную технологию, ее не применишь. Ибо технология — не оборудование, а люди в единстве с этим оборудованием, и они должны быть не просто достаточно образованны и культурны, чтобы им пользоваться, но еще и соответствующим образом организованы. Человеческий капитал должен соответствовать производственному, а это значит, что сложные технологии можно лишь выращивать; если позаимствовать у соседа современное оборудование, на него все равно придется наращивать «социальное мясо» — человеческий капитал.
Ближе к концу интервью Сурков возвращается к этой мысли с другой стороны: «Чем более открытыми и дружелюбными мы будем и чем больше мы благодаря этому сможем получить от передовых стран денег, знаний, технологий, тем сувереннее и сильнее станет наша демократия». Помимо того, что Сурков, подобно большинству официальных пропагандистов, назойливо делает грамматическую ошибку в безусловно верно отражающем суть созданного с их участием режима термине «сувенирная демократия», он делает вид, что не понимает сути современной конкуренции.
Дружба бывает между людьми и даже народами, а между странами бывает, увы, только конкуренция — и в последние десятилетия она ужесточается. Современная глобальная конкуренция напоминает бой боксеров. Понятно, что «открытый и дружелюбный» боксер, как показала уже внешнеполитическая практика либеральных реформаторов первой половины 90-х годов, получит, в том числе и от «передовых стран», довольно много — но отнюдь не «денег, знаний и технологий», причем полученное не сделает его ни сильнее, ни «сувереннее» («сувенирнее», впрочем, сделает).
Кроме того, передачи действительно современных технологий (если не считать технологии завязывания галстуков и потребления коктейлей) в современном мире почти не бывает — по той же причине, по которой в древности не бывало «передачи» золота. Ведь сегодня именно технологии стали главным атрибутом и инструментом успеха в конкуренции, каким когда-то было золото: передача их технически затруднена, а политически почти невозможна.
Однако помимо неграмотности и следов иждивенчества этот пассаж имеет четкий политический смысл: как и заявление Медведева о неприемлемости китайского пути, это — «системная отстройка» от конфликтующего с Западом и только что пошедшего на огромные уступки Китаю Путина. Не секрет, что руководители России уже около года ведут себя как участники изнурительного избирательного марафона, и заявлением об «открытости» и «дружелюбии» Сурков, вероятно, сигнализирует Западу от имени Медведева: мы не путины, мы свои, мы новые Горбачевы, вы должны ставить на нас!
Вне зависимости от степени откровенности подобных сигналов политически они правильны, хотя содержательно несут в себе явные признаки иждивенчества.
Кто закажет инновацию?
Не менее поразительное иждивенчество сквозит в формуле «общество пока не является заказчиком инноваций». И дело не в том, что реформаторам (а теперь вот и «инноваторам») постоянно попадается какой-то «не тот народ». Дело в том, что общество никогда не является «заказчиком» значимых инноваций. Общество не заказывало самолет братьям Райт, танк Черчиллю и даже электрическую лампочку — ни Лодыгину, ни Эдисону, ни тем более Ильичу. Инновация — появление принципиально новой вещи, которой раньше не существовало, и общество не может быть ее «заказчиком» и «предъявить спрос» на нее по простейшей причине: оно не может ее представить.
Далее Сурков, почти полностью цитируя горбачевскую «конверсию ВПК», говорит о том, что модернизацию надо «начать с того, что нужно потребителю». Не понимая, что потребителю не были нужны скайп, Интернет и паровоз.
Не понимая, что задача государственной политики развития — не удовлетворять существующие потребности (с этим прекрасно справляется даже самый несовершенный рынок), а содействовать созданию новых потребностей или, на худой конец, напрямую создавать их!
И создавать любимые сердцу Горбачева «непригорающие сковородки» без фундаментальной науки нельзя, ибо в основе новых прикладных технологический решений лежат именно фундаментальные открытия. Это азбука, и наше руководство «не понимает» этого не потому, что чего-то не знает, а потому, что не хочет знать.
Говорить о модернизации гораздо проще и приятней, чем пытаться что-то сделать на этом пути.
Помимо народа нашим бюрократам не повезло и с бизнесом. Сурков сетует: «Отечественный бизнес все еще не ориентирован на понимание того, что главным конкурентным преимуществом являются уникальные знания или технологии». Невольно возникает вопрос, почему же Сурков не объясняет, отчего наш бизнес так глуп.
А не объясняет он это по детски примитивной причине: наш бизнес таки не глуп, а очень даже умен. И он прекрасно знает, что в путинской (и в том числе сурковской) России «главным конкурентным преимуществом» являются не «знания или технологии», а умение правильно дать правильную взятку и, во-вторых, «пригнать таджиков», которые «все сделают». Технологиями XVIII века — потому что при почти бесплатном, по сути дела рабском труде все остальные технологии являются неприемлемо затратными и, соответственно, относительно неэффективными.
Кремлевские «амбиции»
В качестве примера «амбициозных проектов» Сурков приводит пример повышения доступности широкополосного Интернета. Вот такое у людей понимание «амбициозности». Хорошо, конечно, что ставится задача не повышения среднероссийской «нормы отката» с, например, 30 до, например, 50%. Однако когда под «амбициозностью» понимается не решение масштабной проблемы общества, не технологический прорыв, а всего лишь мелкое техническое усовершенствование, которое и без того прекрасно идет безо всякого государства и без всякой комиссии по модернизации, понимаешь: это не модернизация, а еще одна иллюстрация анекдота «так мы до мышей дотрахаемся». Как было сказано в отношении десятилетней стратегической программы Грефа (образца 2000 года), «гора родила мышь; хорошо хоть, не таракана».
Для подобных «амбициозных» проектов Сурков считает необходимым «вырастить прежде всего ученых, изобретателей и специалистов». Прежде чем кроить вирши в стиле «Нас вырастил Сурков на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил», задумаемся: а что ж эти «ученые и специалисты» не растут сами? Ведь это как раз сфера, где либеральные подходы оправданы: государство создает нормальную систему образования, расставляет приоритеты, а специалисты растут уже сами.
А все дело в том, что государство («мы» в терминологии Суркова) сегодня должно выращивать не «ученых, изобретателей и специалистов», а чиновников, способных их хотя бы не истреблять. Ибо инноваций нет не потому, что кто-то невнимательно читал речи Медведева, а потому, что вся кропотливо, по человечку и кабинетику выстроенная в нашей стране «вертикаль власти» ориентирована, насколько можно судить, на воровство денег — и тем самым на истребление инноваторов. Дошло до того, что в бюджетной сфере понятие «исследование» воспринимается зачастую как синоним терминов «распил» и «отмыв»: потому что практика — критерий истины.
«Да, смерть!»
Сурков абсолютно справедливо говорит, что вопрос об инновациях и в целом о модернизации «для России — вопрос жизни и смерти». И тут же приводит пример, из которого следует, что правящая нами тусовка — конечно, не своими словами, но своими делами — однозначно сделала этот выбор в пользу смерти России. Потому что если Путин «еще несколько лет назад говорил о необходимости преодоления технологической отсталости», а за эти «несколько лет» были всего лишь навсего «сделаны первые шаги по созданию институтов развития» — ясно, что это «преодоление отсталости» на самом деле никому в правящей тусовке не нужно и никого там на самом деле не волнует.
Было бы надо — хотя бы попытались что-то сделать.
Прекрасна формула «ненасильственная модернизация». Напомню, что главный проповедник идеи «непротивления злу насилием» лично пахал землю допотопным уже тогда плугом и был кем угодно, но не «инноватором» в сурковском понимании этого слова. И это противоречие не случайно, ибо всякая новая технология отнимает хлеб у тех, кто использует технологию старую. И если вы будете защищаться от их праведного гнева «ненасильственными» методами, не будет ни новых технологий, ни вас самих.
А кроме того, государство обязано применять насилие для защиты своих граждан. В том числе инноваторов. Грубо говоря, если за коррупцию сажать — это прямое насилие. А если не сажать — никакой модернизации, в том числе «ненасильственной», не будет.
И насилие в отношении врагов общества — в данном случае коррупционеров — кстати, сегодня будет высшим актом гуманизма. Ибо если их не сажать сегодня, лет через пять, а то и раньше их будут просто рвать на части. Как сказал один милицейский начальник, просматривая личное дело очередного безвинно убиенного реформатора: «Некоторым людям можно спасти жизнь, только вовремя посадив их в тюрьму».
Но вернемся к нашим… конечно, не баранам — инноваторам.
Сурков говорит о необходимости «модернизироваться, опираясь на демократические институты». Возможность такой модернизации в современной России — тема отдельной дискуссии, как и возможность выборов пациентами вытрезвителя главврача заведения. Однако если под «демократическим институтом» Сурков и другие понимают «Единую Россию», то речь действительно не идет о неприятной для них авторитарной модернизации: речь идет о модернизации тоталитарной. А вот она невозможна точно, уже без всяких дискуссий.
Пугая политической неустойчивостью, Сурков, вероятно, незаметно для самого себя, рисует яркую картину результата деятельности современной правящей тусовки, по инерции перенося ее в будущее: «Будет много демагогии, много болтовни, много лоббирования и растаскивания России по кусочкам, но не будет развития». То есть, грубо говоря, будет все как сейчас — и значит, не надо бояться «какой-то политической неустойчивости». В принципе, Лимонов и Касьянов, прочитав эту фразу, должны кусать локти: ярче и емче результаты деятельности нынешнего руководства (включая самого Суркова) не опишешь.
Бесперспективная Россия
Поразительно, что на всем протяжении интервью Сурков демонстрирует принципиальное и последовательное непонимание того, что же есть модернизация, которую он рекламирует. Достаточно указать, что он боится отвечать на естественный вопрос журналиста о проблеме гибнущих предприятий в условиях модернизации. Сурков по сути уходит от ответа на этот вопрос, хотя ответ этот элементарен: спасение неконкурентоспособных производств — тактическая мера, обеспечивающая социальную стабильность, необходимую для стратегического курса на модернизацию. Грубо говоря, устаревшие предприятия надо не закрывать, а преобразовывать в современные. России нужен автопром, но не полувековой давности, и для создания этого автопрома люди в Тольятти не должны умирать с голоду.
Сурков же говорит феерическую вещь в стиле Ясина, Фадеева или Чадаева (вот уж действительно отсутствие одной буквы заметно не менее, чем отсутствие одного гена): «Мы должны сделать так, чтобы люди из бесперспективных отраслей переходили в более перспективные».
Как дирижист и государственник до мозга костей, не могу не обратить внимание, что для этого процесса государство не нужно. Из бесперспективных отраслей в перспективные люди вполне успешно переходят сами, без всякой его помощи: неудержимый рост поголовья чиновников, охранников, мошенников и численности сотрудников разного рода государственных фирм тому живое и наглядное свидетельство.
Государство же получает налоги и терпение народа за совершенно иное: оно обязано создавать новые перспективные отрасли, в том числе преобразованием (или, если угодно, модернизацией) старых и бесперспективных. Это совершенно иная задача, и инноватор, забывающий о ней, производит впечатление не понимающего, о чем же он, собственно, грезит.
Поразительно отношение Суркова к советскому наследству: «главное, не дать этому наследству нас погубить». То есть для него советское наследство — не ресурс развития, не запас прочности (пусть даже и истощающийся), но опасность. Возникает детский вопрос: чем же на самом деле «практикующий идеолог» Администрации президента отличается от Новодворской и Подрабинека?
В конце интервью, говоря о том, что «наш бизнес… все еще живет… перераспределением и эксплуатацией не им созданной собственности», Сурков совершенно справедливо указывает: «И это не его вина. Это специфика исторического момента».
Правда, конкретные фамилии людей, работающих на эту «специфику исторического момента», он конечно же не называет.
И тоже правильно делает: российский народ хорошо знает эти фамилии и без его помощи — и не забудет их до полного и окончательного решения всех рожденных их усилиями проблем.
Фотографии РИА Новости
Осенний медведевский призыв
Эта новая идеология вбрасывается по всей ширине оппозиционного спектра. От право-либерального (Марина Литвинович) до национал-патриотического (Максим Калашников). Впрочем, если сравнивать тексты этих уважаемых аналитиков, видно, что проект еще сыроват и не отшлифован – все-таки нельзя допускать, чтобы люди со столь разным идеологическим багажом начинали вдруг говорить одинаково. То есть буквально – одинаково. Понятно, что у данных авторов разная целевая аудитория, но все равно выглядит такое единомыслие неряшливо и не слишком профессионально. Но это, разумеется, претензии не к Литвинович и Калашникову. Они в этой истории – люди маленькие и второстепенные. Но все-таки – в чем же история?
О ничтожности самой доктрины и бессмысленности попыток ее воплощения в жизнь сказано уже немало. В том числе – и на страницах «ЕЖа». Понятно, что словосочетание «медведевское большинство» – пустая политтехнологическая формула хотя бы потому, что странно и нелепо говорить об этом в отсутствии самого субъекта. Я, кстати, не уверен, что Дмитрию Анатольевичу уже сказали про формирование его «большинства». Мне даже трудно себе представить, насколько это известие его бы напугало и расстроило. Зачем ему большинство? Что с ним делать? Ему и меньшинства многовато будет. Да и слово какое-то дурацкое. Оно что означает? Что у него, у Дмитрия Медведева, может быть чего-то больше, чем, страшно сказать, у Владимира Путина? Любому в России ясно, что придумать такое могли только враги Дмитрия Анатольевича, желающие вбить клин между ним и… Кстати, Литвинович прямо так и пишет. Давайте, дескать, вобьем клин… Удачи вам, Марина Алексеевна, вбивайте…Только не промахнитесь, а то еще ненароком раздавите последнюю нашу надежду на модернизацию любимой родины. И что потом будете делать с перехваченным «большинством»?
И все же – откуда ветер дует? Кто и зачем придумал эту сложную комбинацию и собрал под нее приличный бюджет? Кто – более или менее, понятно. Я бы сказал, что это такой расширенный ИНСОР, наши «либералы» в Кремле и Белом доме. То есть люди, трезво оценивающие ситуацию в стране и преследующие всего одну цель – сохранение нынешнего «статус-кво». Другими словами – вся эта бредятина с «модернизацией» придумана только для того, чтобы законсервировать политическую ситуацию в России. Не дать ей выйти из-под контроля тех, кто на протяжении последних десяти лет обеспечивает вечным «модернизаторам» вполне приличное существование. Создана очередная обманка, новая подделка, которую нам с вами пытаются сегодня выдать за качественный свежий товар. Имитация либерального заговора ответственной элиты. Наверное, шушукаются в коридорах и перемигиваются при встрече. Пароль – «Димон». Отзыв – «модернизация».
Теперь – не банальный вопрос. А в курсе ли Путин уже довольно шумной кампании? Судя по ее размаху, скорее, все-таки – да. Потому что те, кто дал немалые деньги на раскручивание этой истории, прежде всего, пришли бы к нему за разрешением. Так сегодня устроено в России. Почему он разрешил? Может, из любопытства или от скуки... Жалко, что ли? Не его же деньги… Путин же все равно в любой момент может войти в кабинет к Медведеву и спросить: «Слышь, а чего это за возня там у тебя с какой-то «модернизацией», с «большинством»? Ты давай заканчивай эту фигню… И кресло зачем-то в кабинете сменил… И с Поллыевой, мне кажется, ты поторопился…».
30 ОКТЯБРЯ 2009 г. АЛЕКСАНДР РЫКЛИН
В Подмосковье милиционеры учились разгонять «митинг пенсионеров»
— 29.10.2009 12:46 —
Возле подмосковной Балашихи внутренние войска МВД учились разгонять митинг «недовольных пенсионеров».
Новейшие водометные автомобили малого и среднего класса «Гроза» и «Шторм», а также штурмовой разградительно-заградительный спецавтомобиль «Абаим-Абанат» для преодоления препятствий и проникновения в здания были продемонстрированы в четверг в ходе тактико-специальных учений ВВ МВД, на которых присутствовал глава МВД Рашид Нургалиев.
В соответствии с легендой учений в некоем населенном пункте большая группа пенсионеров вышла на митинг с требованием социальной поддержки и заблокировала трассу федерального значения.Так, для разгона несанкционированного митинга и освобождения трассы по решению руководства МВД России был применен спецназ Внутренних войск с использованием новейших водометных автомобилей малого и среднего класса "Гроза" и "Шторм". В течение считанных минут с помощью светошумовых гранат, слезоточивого газа, а также водометов многочисленная толпа "пенсионеров" была рассеяна, часть их них была "арестована".
МВД опровергло информацию о проведении учений по разгону митинга пенсионеров
Пресс-служба МВД РФ выступила с опровержением появившейся ранее в СМИ информации о том, что в Подмосковье прошли учения, на которых отрабатывались мероприятия по разгону митинга пенсионеров, требующих социальной поддержки. В сообщении, опубликованном на официальном сайте министерства, эти сведения названы "домыслами отдельных представителей СМИ".В МВД отметили, что "о том, что организаторы и участники массовых беспорядков являются "пенсионерами", ничего не говорилось. Более того, прошедшие на полигоне мероприятия не являются учениями". По версии пресс-службы, на кадрах, продемонстрированных в эфире центральных телеканалов, показана "демонстрация технических возможностей новейших образцов специальной техники", которая была представлена на международной выставке "Интерполитех".
Ранее корреспондент "Интерфакс-АВН" сообщил с места событий, что "в соответствии с легендой учений в некоем населенном пункте большая группа пенсионеров вышла на митинг с требованием социальной поддержки и заблокировала трассу федерального значения". В пресс-службе МВД утверждают, что речь шла о группе "экстремистски настроенных граждан численностью около 150 человек", которая пыталась провести несанкционированное массовое мероприятие.
В ходе показательного выступления были продемонстрированы в действии новейшие водометные автомобили малого и среднего класса "Гроза" и "Шторм". В МВД подчеркнули, что никакие спецсредства против граждан "на практике не применяются, а используются исключительно в целях психологического воздействия".
В сообщении пресс-службы подчеркивается, что распространение недостоверной информации "порочит честь и достоинство МВД России и крайне негативно сказывается на авторитете сотрудников милиции".
среда, 28 октября 2009 г.
Симулякр не вынесет двоих
I. Исходный системообразующий миф, порождающий героя-демиурга, отца нации. Там, где у большевиков были Октябрьская революция и гражданская война, у путиноидов - предвыборная вторая чеченская, механизм которой был запущен походом Басаева в Дагестан и взрывами домов в Москве и Волгодонске.
II. Период бури и натиска. Там, где у Сталина варварская, заложившая семена своего разрушения, но все-таки промышленная модернизация, у Путина - Великая Энергетическая Держава, удвоение ВВП (нашедшее свое фарсовое воплощение в появлении параллельной фигуры Медведева), вставание с колен и распил, распил и еще раз распил.
III. Высший героический триумф. Победа во Второй мировой войне и создание сверхдержавы у одних. Победа над Грузией и присоединение Абхазии и Южной Осетии у других.
IV. Исчерпанность идеологии и смерть режима. У советского коммунизма эта стадия растянулась лет на сорок. Симулякры обрушиваются гораздо быстрее в силу отсутствия какой-либо органики.
Еще год назад удвоенные ВВП разъезжали по миру, самодовольно читая лекции об Островке стабильности и о новой мировой финансовой системе, основанной на рубле как резервной валюте. Сегодня доминирующей в сознании правящей группировки становится та характеристика состояния дел на Островке, которую она выразила в своем известном коллективном манифесте, опубликованном под псевдонимом Медведев: отсталая сырьевая экономика, системная коррупция, пылающий Кавказ, вымирающее от алкоголизма и наркомании население.
Задуманная в момент казавшегося триумфа путинизма классическая шутовская комбинация с Симеоном Бекбулатовичем превращается на наших глазах в реальный клановый конфликт. Оценки, приведенные выше, все чаще и все громче повторяются фигурами, принадлежащими к ядру коллективного Медведева. Но что самое удивительное, все более дерзко и непочтительно начинают отзываться о национальном лидере и об итогах его правления его собственные, казалось бы, вернейшие идеологические псы, стоявшие у истоков путинского симулякра.
Чем объяснить эту диффузию, если сам Медведев никак не производит впечатления харизматического лидера, обладающего серьезным силовым, административным или интеллектуальным ресурсом? Дело не в Медведеве, а в логике эволюции угасающего симулякра, в коллективных шкурных интересах его бенефициаров. Вспомним, как происходило 40-летнее угасание советского коммунистического проекта. Как минимум трижды его жрецам удавалось продлить агонию и отодвинуть крах магическими технологиями, заимствованными ими у архаичных племен.
Периодическое ритуальное съедение вождя племени является в этих культурах важным инструментом поддержания социальной стабильности. Не может же, действительно, одно и то же физическое лицо в течение неограниченно длительного времени предотвращать засухи и недороды, удовлетворять раздувшийся гарем откормленных и ленивых самок, помечать своими сакральными экскрементами спорные территории соседних племен.
Неизбежно наступает момент, когда жрецам приходится в очередной раз раскрывать священный свиток с каноническим текстом:
1) Оказался наш Отец не Отцом, а сукою.
2) Мы отстали от других племен и должны провести за 10-15 лет ускоренную модернизацию. Иначе нас сомнут.
3) Племя, вперед!
Срок 10-15 лет в этих заклинаниях не случаен. Он определяет желательные временные рамки функционирования нового цикла. Древняя технология переносит ответственность за очевидный крах с проекта в целом на как бы случайную фигуру вождя, позволяя правящей касте психологически комфортно продолжить свое пребывание во власти.
Именно эта задача и стоит сегодня перед отечественной корпорацией "продажных чиновников и ничего не предпринимающих предпринимателей". Потому наша коллективная Васса Железнова и обращается к своему национальному лидеру со все более настойчивым призывом "Володя, прими порошок", а к его двойнику с приглашением "Ступайте царствовать, Государь!".
Путинизм без Путина, путинизм с человеческим лицом под душеспасительные разговоры о модернизации, инновациях, нанотехнологиях и раздельной физкультуре для мальчиков и девочек – вот ее нехитрый идеал на ближайшую перспективу. Идея сценария "Оказался наш отец" овладевает, похоже, сознанием большинства правящей клептократии, и его реализация ситуационно в наибольшей степени отвечала бы имитационной логике симулякра.
Но еще не свершившаяся история имеет сослагательное наклонение, и альтернативный флуктуационный сценарий "Второе пришествие Владимира Путина" также нельзя сбрасывать со счетов. Единственное, что можно о нем сказать с определенностью, это то, что он либо реализуется в ближайшие месяцы, либо не реализуется никогда. Время и официальная пропагандистская машина, в которой уже доминируют "медведевцы", работают против него.
Весьма характерны возникшие как бы ниоткуда буквально в последние дни призывы к "медведевскому большинству". Интересно, что призывы эти по разным оперативным, подчас совершенно неожиданным каналам обращаются прежде всего к внесистемной оппозиции. Их авторы явно задумываются о времени после "дня X". Для отстранения Путина им не нужно никакое "медведевское большинство". Эту задачу они решат, или наоборот, их порешит Путин, чисто аппаратными средствами. Но они уже спрашивают шепотом: а что потом, а что потом? Признав и украв у гонимой оппозиции правду о путинском режиме, они опасаются, как бы эта правда не обрушилась и на них, когда, выйдя на балкон во главе со своим бургомистром, они ликующе воскликнут: "Как вольно дышится в возрожденном Арканаре!".
Вот почему они пытаются договориться с оппозицией на этом берегу, уже сейчас несколько раздраженно укоряя ее: "Что же вы молчите? Кричите: да здравствует царь Дмитрий Анатольевич!"
Но, как справедливо заметил один знатный кремлевский графоман, важно не отношение к персоналиям, а отношение к проблемам. Вот первая из них - немедленное освобождение всех политических заключенных. Пока с ними можно разговаривать только на эту тему.
26.10.2009 14:26
Андрей Пионтковский
вторник, 27 октября 2009 г.
ПРОЦЕСС
Морально устаревший детектив
Суд над Ходорковским: абсолютное безразличие
2009-10-28 / Станислав Минин - обозреватель НГ-Интернет
ПРОЦЕСС
Главный свидетель обвинения вновь появился на суде и сообщил, что ему «до фени», а на что он «положил с прибором». Однако это прокурорам не помогло
  Художник Борис Жутовский. 1-й этап. Чтение обвинения. Вопрос прокурорам: «Где о краже нефти?». Ответ: «Не скажем». 2-й этап. Чтение доказательств. Вопрос прокурорам: «Где о краже нефти?». Ответ: «Не скажем» |
День сотый
…Негаданно-нежданно утром в понедельник появился черный плащ с кожаным портфелем. Это — глава «Ист-Петролеум» Евгений Рыбин. Напомним, этот свидетель прокуратуры умудрился отвергнуть основной пласт обвинения («Всю нефть украсть невозможно») и внезапно исчезнуть на две недели из процесса. За время его отлучки в суде допрашивали его друзей-коллег — Гурама Авалишвили, занимавшего должности вице-президента ВНК, вице-президента «Томскнефти», а также Виктора Дергунова — директора московского филиала «Ист-Петролеум». Их показания оказались идентичными: «С приходом ЮКОСа в ВНК и «Томскнефти» началось воровство». Впрочем, подоплеку дела свидетели не раскрывали: после приобретения ЮКОСом «Томскнефти»—ВНК и Авалишвили, и Рыбин (контролировавший ряд «дружественных» «Томскнефти» компаний) лишились сверхприбыли, которая была возможна в силу злоупотреблений со стороны бывшего руководства «Томскнефти», что позднее выяснил Венский арбитраж
— В ходе допроса 1 октября вы заявили, что не знаете, в чем обвиняются наши подзащитные… — не успел задать свой первый вопрос защитник Краснов, как его перебил прокурор Шохин:
— Вот это что за рассуждения здесь сейчас происходят?! — кричал он. — Ваша честь, отреагируйте! Пусть сформулирует нормально вопросы...
— Голубчик, успокойтесь! — умолял его Краснов. — Может, мне вас вместо свидетеля допросить?
— Прошу занести замечание в протокол за красновское ко мне «голубчик»…
Судья сохранил нейтралитет. Слово взял сам Рыбин:
— Я отлично понимаю, в чем обвиняют Ходорковского и Лебедева! Все это одно и то же — ВО-РОВ-СТВО всей нефти и корпоративные цены!
— На допросе вы говорили, что «за последующие 5 лет (1997—2002) стоимость компании выросла на 20—25%, происходила капитализация… Объясните, как тотальное воровство могло привести к описанным вами положительным результатам?
— Капитализация и рост нисколько не помешали Ходорковскому похитить всю нефть «Томскнефти», — ловко отчеканивал Рыбин (хотя еще 1 октября в этом же зале он говорил, что нефть невозможно украсть всю, потому что все движение нефти жестко регламентируется). — Вам это бесполезно объяснять! А вот суд меня поймет.
Судья молчал. Далее следовал рассказ Рыбина о хищении ЮКОСом нефти:
— Я уже говорил, что нефть невозможно похищать.
— То есть переход права собственности путем купли-продажи — это и есть воровство нефти? — удивился защитник Краснов.
— Естественно!
— То есть когда «Ист-Петролеум» покупал нефть у «Томскнефти» — это тоже было… боюсь сказать…
— Чего ломаетесь-то? Говорите! — требовал Рыбин.
— Это тоже было воровство?
— Никогда! «Ист-Петролеум» — прозрачная компания.
За допрос взялся Платон Лебедев и обратил внимание на таблицу, показывающую динамику цен с января по декабрь 1998 года.
— Мне до фени, какой там был пласт, бренд, я не торговал нефтью… — отозвался свидетель.
Перешли к термину «скважинная жидкость». Двумя неделями ранее свидетель назвал ее «ослиной мочой», «которую придумал
— Что вы имели в виду по термином «ослиная моча? — уточнял у Рыбина Лебедев. Свидетель огрызнулся:
— Каждый может понимать, как хочет, у кого сколько фантазии хватит! Вы эту скважинную жидкость продавали по цене ослиной мочи. А нефть есть нефть в моем воспитании!
— Понятно, а в нормативных актах вы видели термин «нефть»?
— Ну-у-у… Можно найти, конечно… Я сейчас не могу сказать по-научному. Я нефть понимаю как нефть, вода там, не вода, но это НЕФТЬ!
— А в соответствии с каким ГОСТом сдается нефть в «Транснефть»?
— Я ГОСТы никогда не знал, — удивил всех «профессиональный нефтяник с двадцатилетним стажем». Спасая положение, загрохотал стулом и закричал прокурор Лахтин:
— Нюансы технологического процесса не являются предметом обвинения!
— Да Лахтин даже не понимает предмет обвинения! — недоумевал Лебедев. — Он же сам пояснил свидетелю: мы обвиняемся в хищении нефти! Вот я и пытаюсь выяснить у свидетеля, как нефть попала в «Транснефть» и откуда она туда попала. Итак, откуда?
— Со скважин. Через промежуточные установки сброса воды и так далее.
— А зачем же из нефти, к которой у вас такое глубокое уважение, сбрасывают приблизительно три четвертых объема этой жидкости обратно?
— Затем, что нефть сдавалась только чистая, товарная нефть… без воды… — наконец-то подтвердил свидетель, что все-таки скважинную жидкость сначала обезвоживают и очищают до требований ГОСТа, а уж потом продают.
Далее Лебедев поинтересовался у свидетеля, видел ли он, как ЮКОС похищал нефть.
— Да! — возбудился Рыбин. — Я сбоку наблюдал, со стороны (по залу пошли смешки. — В.Ч.), как все похищалось путем договоров, как фальсифицировались решения, как «Томскнефть» стала собственностью каких-то офшорных компаний… Конечно, вы бочками нефть не воровали, вы придумали более хитрый способ! Да, я видел, слышал, понимал, как вы воровали нефть у акционеров «Томскнефти», у государства, у меня… Я видел, как похищалось: все договора — продал, купил — печатались в одном и том же кабинете в «Стрижевом» (офис ВНК в Томске. – В.Ч.). И все это делали ваши люди, не выходя из кабинета... Я при этом не присутствовал, но видел… Да ежу понятно, что это хищение! Хоть нефть и оставалась в танкерах, в бочках, но через договора из «Томскнефти» уходила к вам.
— Правильно ли я вас понимаю, что, по-вашему, внутрикорпоративные цены — это криминал? — уточнил Лебедев.
— Это криминал в ВАШЕМ случае! А в других вариантах это не криминал.
— Правильно ли я вас понимаю, что ваши претензии к ЮКОСу заключаются в том, что ЮКОС не поделился с вами своей прибылью?
— Правильно, — рубанул с плеча свидетель истинную причину своего прихода сюда.
К концу дня молчавший весь день Михаил
— Лахтин неоднократно заявлял в суде, что технологический процесс добычи, подготовки и сдачи нефти в «Транснефть» не является предметом судебного разбирательства, и, наоборот, сам задавал вопросы о переходе прав собственности на нефть в системе «Транснефть»… Мне предъявлено обвинение в хищении нефти. Хищение нефти возможно лишь на этапе от ее появления в природе до узла учета «Транснефти». Но указать конкретное место хищения обвинение отказалось, что приводит к необходимости выяснять физическую возможность такого изъятия, не говоря уже о факте такого изъятия. Право же собственности на нефть предметом судебного разбирательства не заявлялось. И хочу заявить суду: я готов к защите от обвинения в приобретении прав на нефть «путем обмана», но такое обвинение должно быть предъявлено. С интересом жду отказа от обвинения в присвоении нефти и смены его на взаимоисключающее обвинение в приобретении права на нефть. Тогда буду защищаться. Пока же извольте говорить об изъятии у потерпевших нефти на участке, где эта нефть находилась у них в собственности…
День сто первый
…И снова свидетель Рыбин. Тема допроса — Венский арбитраж. Напомним: рыбинская «Ист-Петролеум» вчинила ЮКОСу два иска за то, что тот приватизировал «Томскнефть» и ВНК. Однако Венский арбитраж установил факт «сговора» между «Ист-Петролеум» и старым менеджментом «Томскнефти».
— Какое решение было вынесено Венским судом? — спрашивал Лебедев.
— Решение было вынесено! Но вы с Ходорковским положили с прибором на это решение!
— Свидетель!!! — прикрикнул судья, похоже, еще не встречавший в своей практике таких свидетелей прокуратуры.
* Для обозначения вещества, поступающего на устье скважины, еще задолго до ЮКОСа существовал термин «скважинная жидкость» (смесь воды, углеводородов (газ, нефть) и неорганических веществ). Этот термин содержится и в официальных технологических инструкциях. Скважинная жидкость не является товаром, ее никто и нигде не продает и не покупает.
23.10.2009
ПРОЦЕСС
«Идет страшное издевательство над людьми»
Сегодня процесс увидела Лия Ахеджакова.
Одно из моих невероятных впечатлений — интеллект и мощь интеллекта Платона Леонидовича. Я просто потрясена, как у него мозг работает! Я не могу себе никого представить, кто в клетке мог бы настолько владеть собой, быть настолько мужественным, спокойным, ироничным и не терять мысль. Очень сложно столько часов не терять мысль, ориентироваться в этом бесконечном словоблудии! И я подумала, вот кризисный менеджер, который может вывести, да и не только Россию, который может работать в обстоятельствах кризиса. Это человек такой культуры! И бизнесмен! И конечно, он замечательный юрист! Я не знаю, он самоучка или профессия его этого потребовала, или это ситуация потребовала от него, но он потрясающий юрист. Он ведёт диалог – это такая логика мощная, такой замечательный русский язык, и я как актриса вижу напряжение, которое не покидает этого человека и не выводит его из строя. Я ещё не слышала Михаил Борисовича, но обязательно это сделаю.
И, конечно, вот этим двум связанным между собой людям – эксперту и прокурору Лахтину – очень сложно. У прокурора только один аргумент: «Заткнись! Замолчи! Молчать!», — потому что ему нечего сказать, он вне темы. У него одна тема – заткнуть высокий, мощный интеллект и не дать ему проявляться. Это очевидно.
Мне показалось, что из четверых экспертов, тот, который сегодня выступал, у него наиболее вызывающее доверие лицо. Но всё равно я не ожидала от него такого: сначала он говорит, что не был связан с Каримовым, а дальше он отвечает на вопросы, как он работал с Каримовым. И он на них отвечает! Потом видно, что это какой-то профессионал, которого призвали работать на тему. В общем, он с той стороны. Но как же он мог пропустить свои ошибки, в которых он откровенно признается, я даже их записала. Оказывается, он называет компании, которых он знать не знает, и это просто описочка. И если бы не было такого подробного, такого мощного напора со стороны Платона Леонидовича, то это бы пропустил суд.
Потряс прокурор, потряс меня прокурор Лахтин! Вот я теперь понимаю, мы же ведь не видели их в те страшные годы, мы младше. И вот теперь я вижу, что это такое. И как его подсудимый не учитывает! Какое же надо иметь внутреннее самоуважение, уверенность в своей правоте и это мощное уважение к себе и к своему товарищу, чтобы игнорировать это беспрецедентное хамство! Я такого не видела никогда ни в кино, ни в хронике, нигде. Это из тех далёких лет, когда я ещё только не родилась, это откуда-то оттуда нам подсовывают этих мутантов! Извините, я понимаю, что сейчас говорю о человеке страшные вещи, но он их заслуживает. Если бы он себя видел со стороны, он бы испугался.
Михаилу Борисовичу и Платону Леонидовичу сейчас хочу пожелать только здоровья, здоровья и еще раз здоровья.… Мужество-то у них есть, да у них всё есть, кроме одного. Я волнуюсь, что в этих обстоятельствах им ещё долго… я чувствую, что они не выйдут долго, и мы знаем до каких ещё пор. Потому что есть режиссёры и есть дирижеры у этого безобразия, которое называется правоохранительная система, или как она там называется?
 | СМОТРЕТЬ ВИДЕО: интервью Лии Ахеджаковой |
вторник, 20 октября 2009 г.
Аромат блогосферы
Аромат блогосферы
Поэт Игорь Иртеньев пишет в "Газету" стихотворения "на злобу дня".
Дмитрий Медведев, подводя итоги первого года своего видеоблога и страницы в "ЖЖ", заявил: "Российская блогосфера — не только энергична и современна. Она имеет свою специфику, свой российский аромат такой".
Дмитрий Анатольевич Медведев,
Трогательно верящий в прогресс,
На своем двойном велосипеде
Вы б спустились хоть на миг с небес.
Уж не знаю, что за парфюмеры
Вам создали эту красоту.
Аромат российской блогосферы
Валит с ног буквально за версту.
Статья опубликована в издании "Газета", №191 от 12 октября 2009
Охта-царь
Станислав Белковский любит и умеет эпатировать публику. Его тексты вызывают бурные споры, а порою и скандалы. Белковский хорошо знает политическую кухню: политтехнологом он работал с российскими и украинскими политиками. С 2004 года возглавляет Институт национальной стратегии. Был главредом Агентства политических новостей, написал несколько книг об известных политиках.
Как мы и предупреждали, борьба вокруг питерского «Охта-центра» (он же газоскреб, он же газпромовская кукурузина) вовсе не закончена. Она по большому счету только начинается.
Первым вестником грядущей бури стал тихий министр культуры РФ Александр Авдеев. Стоило петербургскому губернатору Валентине Матвиенко подписать решение о строительстве «Охта-центра» (который стоит по смете, напомним, 60 млрд руб., что по нынешнему обменному курсу превосходит $2 млрд), как Авдеев заявил, что происходящее и незаконно, и некультурно. Подведомственная министру Росохранкультура обратилась в прокуратуру и т. п.
Будь Авдеев, например, многолетним музейным работником, истратившим лучшие зрелые годы на оборону культуры от цивилизации, можно было бы предположить, что он действует на свой страх и риск, приняв последнюю каплю валидола и 2125-е напутствие плачущей в страхе жены. И никакие газпромы с губернаторами для него не принципиальны, коль скоро речь идет о деле всей неоконченной жизни.
Но нынешний министр культуры – кадровый дипломат. Чрезвычайный и полномочный посол. То есть профессионал, по определению привыкший действовать с тройной оглядкой на политическое руководство. Не умеющий говорить несогласованных слов. К тому же Александр Авдеев – медведевский министр par excellence. Персонаж, близкий непосредственно к семье третьего РФ-президента и чем-то ей неуловимо приятный. Эта семья и возвела его, нашего парижского посла, на министерскую должность, которая в мае 2008-го оказалась вакантной.
Так что вряд ли глава Минкульта ввязался в войну просто так, без надежного снабжения в тылу и прикрытия стратегической авиации.
А потом на «Охта-центр» обрушился «Первый канал» в виде «Воскресного времени» – своей самой верноподданной и сервильной программы. Чего не могло случиться не то что без согласия Кремля – без прямого околопрезидентского указания.
Сверхопытный бюрократ, Валентина Матвиенко сразу просекла, что это «жжж» неспроста, как говаривал известный политический аналитик. Губернатор приготовилась давать задний ход, заявив, что хоть подпись ее под бумагами стоит самая настоящая, ничего еще по большому счету не решено. И если скажут, что строить 403-метровое вроде-бы-здание почти что в центре Петербурга нельзя – значит нельзя.
Сюжет "Первого канала" об "Охта центре".Конечно, мы не можем ни в чем быть уверенными. Но подозрения более чем очевидны: президент Дмитрий Медведев теоретически готов/способен осчастливить народ Петербурга и все либеральное человечество, отменив газоскреб. Навсегда или хотя бы на неопределенное время.
Впрочем, и прежде было ясно, что «кукурузину», скорее всего, никогда не построят. Во-первых, потому, что «Газпрому» в его сегодняшнем состоянии – когда северный поток с южным не сходятся, доходы от экспорта упали на треть, а совокупные долги достигли $60 млрд, т. е. 30 «кукурузин» – трудно изыскать очередные два миллиарда долларов на постройку бизнес-центра. Который, в сущности, если разобраться и вдуматься, никому не нужен: вон у нас стоит целый «Москва-Сити» недостроенный, несданный и нераспроданный. Во-вторых, те изысканные деньги, с которых бы началось строительство, неизменно разворовали бы в ускоренном порядке. После чего заявили бы, что смета выросла, например, до четырех миллиардов и, чтобы не потерять ранее украденное, надо продолжать вкладывать, вкладывать и вкладывать.
Итак, если Медведев примет решение газоскреб демонстративно отменить, он не произведет никакой революции. Лишь подтвердит, что история идет своим чередом в единственно правильном направлении, менять которое и неразумно, и невозможно. Но большая часть питерской и всероссийской общественности оценила бы медведевский шаг как мощную победу в борьбе президента за его собственную верховную власть. И сверх того: многие влиятельные газеты мира написали бы в одночасье: Медведев – это круто, он наконец-то показал, кто в федеральном доме настоящий хозяин.
В общем, чтобы прослыть в современной России настоящим царем, третьему президенту вовсе не нужно заниматься модернизацией и другими заведомо неподъемными мегапрожектами, на которых легко свернуть себе лилейную шейку. Вполне достаточно отменить несколько заведомо дурацких решений предшественников. А после под бурю медленно смолкающего восторга надеяться и ждать, ждать и надеяться, что историческая Россия, какой мы знали и все еще знаем ее, закончится никак не ранее весны 2018 года.
Комментирует адвокат Вадим Клювгант:
214—220 день процесса
){kind=link}
День девяносто шестой
В суде продолжился допрос свидетелей обвинения. Бывший управляющий компании East Petroleum Евгений Рыбин, который только что громогласно обвинял Михаила Ходорковского и Платона Лебедева во всех смертных грехах, оказался буквально приперт к стенке во время допроса стороной защиты, подтвердил абсурдность главного пункта обвинения, а затем и вовсе не явился в суд, сославшись на госпитализацию матери. Следующий свидетель, бывший первый заместитель министра топлива и энергетики, бывший заместитель губернатора Томской области, бывший заместитель генерального директора АО «Томскнефть» Гурами Авалишвили во время допроса стороной защиты тоже сник и отделывался незнанием в вопросах, ответы на которые не знать просто не мог.
Комментирует адвокат Вадим Клювгант:«Когда этих свидетелей допрашивала сторона обвинения, очень хорошо раскрывалась цель их привлечения. Свидетели говорили исключительно общие фразы с целью создать отрицательный репутационный фон: смотрите, мол, какие плохие люди Ходорковский и Лебедев, как они все неправильно делали, как хорошие люди страдали. Без фактов, без документов, без цифр. Все это ровно никакого отношения не имело к тому обвинению, которое является предметом данного судебного разбирательства. Поэтому мы, поняв этот замысел давно, не препятствовали его реализации, для того чтобы все остальные тоже это поняли и увидели. А когда доходила очередь до нас, то в обоих случаях эти свидетели, невольно для себя и не желая того, подтверждали позицию защиты. В частности, Евгений Рыбин сказал, что похитить всю нефть или даже какую-то значительную ее часть невозможно — это ровно то, о чем говорит защита с первого момента, как увидела это обвинение в хищении 350 миллионов тонн нефти. Что касается так называемого обвинения в хищении акций, то Рыбин подтвердил, что существовала сделка обмена, что уже само по себе исключает какое-либо обвинение в хищении. А Гурами Авалишвили, когда Ходорковский и Лебедев стали задавать ему совершенно конкретные вопросы, ответы на которые он просто обязан знать, не может не знать как человек, занимавший высокие должности в компании «Томскнефть», в администрации Томской области, в министерстве топлива и энергетики, не дал ни одного конкретного ответа, понимая, что, дав конкретный правдивый ответ, он уничтожит обвинение, а также опровергнет сам себя в том, что говорил до этого. Поэтому он откровенно «поплыл», пытался уходить от ответов, отказываться от ответов и в результате показал, что никакой он не свидетель обвинения, поскольку ни один факт из предъявленного обвинения подтвердить не смог и даже не смог сформулировать, как могло произойти то, в чем обвиняют Ходорковского и Лебедева. Вот почему мы изначально говорили, что все свидетели обвинения, если только они умышленно лгать, на самом деле являются свидетелями защиты. Именно поэтому аж до истерик нервничали прокуроры во время допросов Рыбина и Авалишвили стороной защиты.
Что касается позиции председательствующего во время допроса свидетелей, то очень серьезные претензии к нему предъявить сложно. Конечно, для оглашения показаний этих свидетелей на предварительном следствии не было законных оснований, тем не менее, такая просьба обвинения была удовлетворена. Но гораздо важнее то, что у стороны защиты пока есть возможность задавать вопросы, которые она считает необходимым задавать. Зато обвинение еще раз показало товар лицом: все услышали, как допрашивают свидетелей на предварительном следствии, как им задают наводящие вопросы, как за них формулирую ответы, как письменный протокол не совпадает с аудиозаписью допроса. Поэтому защите просто надо из всего извлекать пользу для интересов защиты, что мы делали и будем делать впредь».
Дорогие россияне
В народе // Дорогие россияне
20 ОКТЯБРЯ 2009 г. АЛЕКСАНДР РЫКЛИН
«Не делить с подонками хлеба,
Перед властью не падать ниц
И не верить ни в чистое небо,
Ни в улыбки сиятельных лиц»
А. Галич
Ждать ответной реакции властей на демарш думских карбонариев долго не пришлось. Уже в конце прошлой недели из стана «Единой России» прозвучали слова о «террористах, которым никогда нельзя уступать», а главный идеолог «суверенной демократии» Владислав Сурков даже попенял «единороссам» – дескать, в чем смысл дальнейших дискуссий, «если народ так решил»? И «не надо стесняться заслуженной победы».
Ах, эти бедные рефлексирующие представители партии власти, стесняющиеся своей украденной победы. Говорят, они пачками подают заявления о выходе из организации, а кое-кто даже предпринял попытку суицида – попробовал съесть свой партбилет. Очевидцы рассказывают, что на собрании регионального актива люди целыми группами валились в ноги к Суркову с воплями: «Отпусти, отец родной! Не можем больше сносить этот позор – жены перестали разговаривать, родные дети плюют вслед». Если я правильно услышал Владислава Юрьевича, то сказал он своей пастве следующее: «Встаньте, дети мои. Не надо стесняться победы, которую вы заслужили тем, что столько лет так истово, не щадя языка своего, лизали задницу исполнительной власти. И власть этого не забыла – она и впредь будет воровать для вас столько голосов избирателей, сколько понадобится. И если народ решил, что ему на это плевать, то стоит ли обращать внимание на такой народ? Так что утрите слезы и идите с миром…»
Если власть выбрана нечестно, то есть – не по закону, это означает, что такая власть – незаконна. Следовательно, сегодня практически на всех уровнях нами руководят узурпаторы. А надо ли подчиняться воли самих узурпаторов или назначенцев узурпаторов? А как быть с законами, которые штампуют нелегитимные парламенты всех уровней? Это законы или «филькины грамоты»? Нарушение такого закона может считаться преступлением? А, может, наоборот, следование закону, принятому нелегитимным парламентом, – преступление против общества и государства? Но если все властные рычаги в руках преступной группировки, неправедным, нечестным путем захватившей власть в твоей стране, то каким же образом отстаивать справедливость? По правилам, предложенным этой самой преступной группировкой? Или можно их игнорировать и действовать по своему усмотрению? Исходя из собственных представлений о добре и зле. Вроде бы ответы на поверхности. Вот только от их формулирования до осознанных действий путь немалый, и очевидно, что активная и ответственная часть российского общества только в начале этого пути. Впрочем, помимо правовой юридической составляющей этой проблемы, у нее, несомненно, есть и морально-этический аспект.
Позволю себе процитировать Виктора Шендеровича: «…протянутая ими рука должна начать встречать общественную пустоту». Вот это мне представляется крайне важным. Моя бабушка сорок лет назад говорила: «С кагэбэшниками общаться нельзя, неприлично. Уж если только деваться некуда. Если уже не по своей воли в их кабинете…». Но и в кабинетах, мы знаем, многие наши деды умели сохранить достоинство. Сегодня тема человеческого достоинства опять выходит на первый план. В обществе должно укорениться твердое понимание: сотрудничать с «ними» неприлично, работать на «них» неприлично, дискутировать с «ними» неприлично, вступать в «их» организации неприлично. Они должны остаться в «общественной пустоте», стать кастой неприкасаемых, к которым «прикасаться» основной массе людей противно, а допустимо только следователям и прокурорам.
А кто известен, кто на слуху, кто приковывает к себе общественное внимание, на таких людях лежит особая ответственность. И спрос с них, разумеется, будет особый.
На днях я с одним приятелем, человеком известным и влиятельным, обсуждал сомнительные высказывания нашего общего знакомого. «А в чем проблема? – пожал плечами мой приятель, – в сегодняшней России репутации нет». Так вот это – неправда. У нас в сегодняшней России почти ничего не осталось. Кроме репутации. И вернуть страну смогут только люди с определенной репутацией. Репутацией приличных людей.
И давайте начнем с того, что перестанем обращать на «них» внимание. Давайте строить нашу жизнь по нашим человеческим правилам, а не по их бандитским. Кампания тотального гражданского игнорирования рано или поздно обязательно перерастет в кампанию гражданского неповиновения.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
