Как жить в убыточной экономике

• Комментарии
• Текст

— 23.03.09 14:05 —

ТЕКСТ: Алексей Михайлов

ФОТО: ИТАР-ТАСС

Новая версия государственного бюджета – жесткая реальность и неоправданный оптимизм, смешанные в самых невероятных пропорциях.

В конце прошлого года был принят закон о бюджете в заведомо неверных параметрах: цена на нефть нашей марки Urals в $95 за баррель, курс рубля – 24,7 к доллару и др. И это было очевидно уже тогда. Чтобы хоть как-то сгладить легко прогнозируемые проблемы, были внесены поправки, почти безгранично расширяющие правительственные бюджетные полномочия, роль закона о бюджете оказалась чисто формальной, а парламентарии – зрителями в зале. Но, несмотря на это, не прошло и месяца после подписания закона, как в Кремле и Белом доме заговорили о его пересмотре. Невозможно жить с таким бюджетом не только потому, что он совершенно не соответствует реальности (когда это пугало наши власти?), но потому что на него вынуждены ориентироваться региональные бюджеты, на которых «висит» огромная социальная нагрузка. Грубые же ошибки в определении их доходов приведут к секвестрам социальных расходов.

И вот наконец проект скорректированного бюджета-2009 внесен Минфином в правительство. Новый бюджет – смесь жесткой реальности и неоправданного оптимизма, взятые в самых невероятных пропорциях.

Первая сенсация: в бюджет заложен спад ВВП в 15%.

Странно, что никто не дал себе труд посчитать. ВВП за 2008 год Росстат оценивает в 41,54 трлн рублей, ВВП на 2009-й Минфин принял за 40,4 трлн.

Спад номинального ВВП около 3% (вместо роста более чем на четверть в принятом бюджете) плюс инфляция не менее 13% в сумме дадут спад около 15% по ВВП за год.

Этот спад заложен в прогноз. Это первая настоящая сенсация проекта бюджета.

Таких жестких оценок экономических перспектив России со стороны экономических властей мы еще не слышали. И это при сегодняшней цене нефти, которая заложена в проект бюджета. Что будет, если она упадет? Это вполне возможный сценарий. Напомню, что в 1998 году цена на нефть была ниже $10 за баррель, а в 2003 году рост цен на нефть до $30 за баррель казался подарком небес и позволил перейти к политике накопления валютных резервов Банка России. А сейчас цены $45–50. Есть куда падать.

Еще один виток мирового экономического кризиса – и цена на нефть слетит до $25–30 за баррель. Конечно, если он состоится. И, конечно, речь идет о неизменном долларе (без учета его возможной девальвации).

Как бы то ни было, можно только приветствовать такой реализм в оценках. Понятно, что он во многом вынужден: обусловлен ценой нефти и необходимостью дать регионам хоть приблизительно реалистичные посылки для планирования их бюджетов.

Вторая сенсация: смягчение бюджетной политики.

Жесточайшая бюджетная политика января, когда расходы бюджета сократились в 3,5 раза за месяц, меняется на относительно мягкую политику на перспективу до конца 2009 года. По сравнению с прошлым годом, несмотря на планируемое падение доходов бюджета на четверть, его расходы на четверть возрастают. Расходы растут по двум основным статьям: помощь внебюджетным фондам (0,4 трлн рублей) в связи с ожидаемым провалом денежных доходов населения и по паре невнятных статей «общеэкономические вопросы» и «другие вопросы в области национальной экономики» (вместе – 0,6 трлн рублей). Последнее, вероятно, еще не распределенные расходы в связи с экономическим кризисом.

В результате образуется дефицит бюджета в 3 трлн рублей, или 7,5% к ВВП (последнее, что мы слышали от правительственных чиновников, было 6%). Для его финансирования предполагается «распечатать» резервный фонд.

Скажу странную вещь: это совершенно правильное решение правительства. Стимулировать внутренний спрос в экономике с помощью бюджетного дефицита – это нормальная реакция нормального правительства на кризис. Но, вечное «но»...

Финансировать дефицит бюджета за счет резервного фонда – это все равно, что гасить пожар бензином.

Резервный фонд – это отложенная с прошлых лет инфляция. Это деньги, изъятые из обращения с помощью бюджетной политики. Выпускать их теперь в экономику – по макроэкономическим последствиям ничем не отличается от обычного эмиссионного финансирования дефицита бюджета. Это признал даже Алексей Кудрин в январе этого года.

Рецепт борьбы с кризисом: жесткая денежная политика + мягкая бюджетная.

В рыночной экономике дефицит бюджета финансируется за счет займов на внутреннем и внешнем рынке. Например, дефицит бюджета США на $120 млрд профинансирован за счет заимствования валютных резервов России (покупки ЦБР казначейских облигаций США на конец февраля), на $750 млрд – китайских, на $650 млрд – японских и т. д. Именно поэтому столь неожиданным стало недавнее чисто инфляционное решение о покупке Федеральной резервной системой казначейских облигаций на $300 млрд (четверть прогнозируемого на 2009 год дефицита бюджета). Ведь это – фактически прямое финансирование дефицита бюджета Центробанком. Это вызвало девальвацию доллара сразу на 10 центов к евро.

Зачем это сделано? Для поддержания низких процентных ставок, стимулирования экономики денежной политикой (нулевые ставки), бюджетной политикой (рост бюджетных расходов за счет дефицита) и курсовой политикой (девальвация) одновременно. И это, явно выходящее за рамки учебников по макроэкономике решение, вероятно, очень эффективно для США. Это разрубило сразу несколько узлов:

– при нулевой процентной ставке непонятно, как стимулировать рост денежной массы, – ну, грубо говоря, не берут банки деньги. Теперь эти деньги попадут в экономику через бюджет.

– финансирование дефицита бюджета за счет займов ведет к росту процентной ставки, а этого хотелось избежать. Вот он – искомый способ: нерыночный займ.

– девальвация доллара почти на 10% их совершенно не смущает. Наоборот, они все делали, чтобы девальвировать доллар (в частности, почти нулевые ставки на денежном рынке), но доллар продолжал расти. И вот наконец он упал.

Мы видим, что все меры экономической политики остро направлены и бьют в одну цель – стимулирование экономики. Невзирая на «шоры» экономических теорий и даже зачастую на мнение ключевых торговых партнеров. В конечном счете, выход США из кризиса станет началом оздоровления всей мировой экономики. И, конечно, российской «захребетной» экономики в частности.

А что Россия?

Мы собираемся одновременно поддерживать высокие процентные ставки, количественно ограничивать кредиты экономике, удерживать завышенный рубль денежной политикой и резко смягчить бюджетные расходы.

Российские власти выбрали сочетание жесткой денежной политики с мягкой бюджетной. Все меры направлены в разные стороны.

К чему это приведет? Некоторая поддержка внутреннего спроса, безусловно, будет – в первую очередь, через поддержку доходов населения и бюджетные кредиты экономике (если они, конечно, будут – пока только разговоры). Это может немного сдержать падение производства, но это не может привести к выходу из кризиса – для выхода надо, чтобы предприятия могли получить деньги для инвестиций, кредиты для оборотных средств. Но все эти возможности полностью парализованы жесткой денежной политикой.

Иногда говорят, что процентные ставки ЦБР не так велики. Напомню, что они – существенно выше инфляции (18–19% по беззалоговым аукционам при прогнозируемой инфляции в 13% и динамике курса рубля – 0%). Но главное не в этом. Может ли экономика вообще платить эти проценты? Есть ли у нее такая не то что реальная – номинальная прибыль? Нет, у нее – чистые убытки.

Незамеченная сенсация: экономика России в декабре 2008 стала убыточной.

Никто не обратил особого внимания на небольшую публикацию Росстата «О финансовых результатах деятельности организаций в 2008 году». А она того стоит.

Впервые – не знаю за сколько лет, не нашел статистики глубже 2007 года – наша экономика работает в убыток!

Чистый убыток российской экономики за декабрь 2008 составил 581,3 млрд рублей

(точное название показателя – сальдированный финансовый результат (прибыль минус убыток) организаций).

Декабрь – месяц максимального финансового результата экономики. В декабре 2007 экономика получила 1,2 трлн рублей чистой прибыли. Это 1/5 всего финансового результата, полученного за год. В декабре 2008 года по сравнению с предыдущим годом экономика недополучила $50 млрд чистой прибыли. За один месяц...

Закрыть такую экономику – дешевле, чем работать с такими убытками...

Взаимосвязь этого показателя с промышленным спадом очевидна: сентябрь – октябрь – резкое падение прибыльности, ноябрь – резкое падение промышленности, декабрь – огромные убытки, январь – резкое падение промышленности.

И это не последствия какого-то мирового кризиса. Несмотря на резкое падение мировых цен на нефть, отрасль добычи топливно-энергетических ресурсов понесла в IV квартале убыток всего в 70 млрд рублей, а обрабатывающие производства – в полтора раза больше (116 млрд рублей) – но они-то работают в основном на внутренний рынок.

А самые большие убытки в IV квартале понесла торговля (оптовая и розничная + ремонт предметов личного пользования) – 375 млрд рублей. Торговля не может переложить убытки, возникающие из-за девальвации рубля и удорожания импортных ресурсов на потребителя (в цены), – из-за сокращения платежеспособного спроса населения.

%%Вот в чем секрет того, почему при девальвации рубля в 1,5 раза потребительские цены не выросли сверх уровня обычного инфляционного фона: убытки приняла на себя торговля.

Есть ли тут еще резервы? Да. Импорт в январе резко упал, однако та его часть, которая формирует ресурсы розничной торговли, в феврале практически восстановилась на прежнем уровне. Значит, работать торговля еще может. Во-первых, падение рубля к евро всего 25% (слабее, чем к доллару), а половина импорта идет из Европы. Во-вторых, издержки европейских компаний заметно сократились в связи с падением цен на топливо. В-третьих, европейские компании готовы идти на существенные скидки (сокращая свою прибыль) для реализации товаров. В общем, пока удорожание импортных ресурсов не так велико.

И все же девальвация, очевидно, делает убыточным в торговле импорт и прибыльным отечественное производство, торговля перераспределяет заказы и компенсирует убытки по импорту прибылью по отечественной продукции. Однако

российские производители не могут расширить производство из-за жесточайших финансовых ограничений: нет новых кредитов ни под какой процент (фактически только рефинансирование старых под все более высокий процент).

Механизм импортозамещения парализован жесткой денежной политикой ЦБР.

Резервного фонда вряд ли хватит на этот год.

Итак, поняв, на какой планете мы живем, вернемся к бюджету. Насколько реалистичны его проектировки?

Смелости «посмотреть в глаза тигру» Минфину явно не хватило. Уже по имеющейся статистике за декабрь – февраль можно сказать, что оценки по прибыли в проектировках бюджета завышены вдвое, а по фонду зарплаты – в 1,3–1,5 раза. Соответственно,

бюджет недоберет доходов в 2009 году по сравнению с новым проектом не менее чем на 2–2,5 трлн рублей. А расходы несколько занижены – федеральному бюджету придется оказывать помощь внебюджетным фондам и регионам в гораздо больших размерах, чем это запланировано сейчас.

Иначе не хватит денег на пенсии, зарплаты бюджетникам, содержание школ и больниц, дотации на ЖКХ. Это – плюс не менее 1 трлн рублей к расходам.

Итого, при сохранении запланированных расходов бюджетный дефицит может превысить 6 трлн рублей, что составляет 15% ВВП. В этой цифре нет ничего невероятного. Напомню, что в декабре 2008-го дефицит бюджета составил 20% ВВП.

Резервного фонда не хватит – он менее 5 трлн рублей, да и из них треть получена только за счет девальвации рубля в ноябре 2008 – январе 2009-го. Но это, по существу, неважно. Пойдет бюджет на откровенно эмиссионное финансирование дефицита, срежет расходы или выберет стратегию развития внутренних заимствований – это детали.

Не вижу ничего страшного также в самом размере дефицита бюджета. Это нормально. Это соответствует масштабу российского кризиса.

Главная проблема – не в масштабах дефицита бюджета и даже не в инфляционных механизмах его финансирования. Проблема в том, что бюджетная политика противоречит денежной и курсовой политике ЦБР. А это означает, что произойдет не сложение плюсов мягкой бюджетной и жесткой денежной политики (как надеются экономические власти), а сложение минусов этих политик. И

вместо формирования «дна» экономического спада, от которого можно оттолкнуться к росту, мы завязнем в созданном нами же самими болоте. Болоте экономического спада, инфляции, безработицы, социального протеста.

Все, что описано, включая оценки реального дефицита бюджета, – это оптимистический прогноз развития экономики в 2009 году (цена на нефть не падает, спад не углубляется, безработица не растет и т. д.). Весьма вероятная девальвация рубля и разгон инфляции на фоне спада производства могут перечеркнуть все эти расчеты. И реальность может оказаться намного хуже, чем представляется кремлевским мечтателям. И нынешние проектировки покажутся столь же смешными, как сейчас кажутся параметры закона о бюджете-2009.