Почему вас арестовали 4 декабря?
Не почему, а зачем. Затем, чтобы я не попал на акции протеста. 4
декабря, около 12 часов дня, когда мы с приятелем вышли из его дома
возле метро «Сокол», где я ночевал, около нас остановились две машины,
из которых выскочили люди в штатском, схватили меня за руки, один махнул
какой-то корочкой, я ее даже не успел разглядеть, и сказал: «Поехали, к
тебе много вопросов». Это были сотрудники уголовного розыска. Перед
этим два дня терроризировали мою жену, ходили по соседям, спрашивали,
где я. Так вот, затолкали в машину, правда, не били, с обеих сторон сели
по два человека и больше часа возили по Москве. Потом привезли в ОВД
«Китай-город». За что, почему — не отвечали, отобрали мобильный телефон,
сфабриковали абсолютно подложный протокол административного задержания,
который гласил, что в тот момент, когда я на самом деле сидел в ОВД
«Китай-город» под их охраной, я, оказывается, переходил дорогу в
неустановленном месте в районе Старой площади, дом 4, — это здание
администрации президента. Когда я якобы был остановлен сотрудниками
полиции, то якобы стал вырываться, ругаться нецензурными словами, за что
и был задержан по статье 19.3 («неповиновение сотрудникам полиции»). В
тот же день меня отвезли в мировой суд Тверского района, и судья Ольга
Боровкова, опросив свидетелей — сотрудников ОВД «Китай-город» Андрейчука
и Калошина, которые дали абсолютно ложные показания, — осудила на 5
суток административного ареста.
И вы в знак протеста объявили голодовку?
Да, после судебного заседания я объявил сухую голодовку. В суд не
допустили ни адвокатов, ни моих свидетелей. Меня отвезли в спецприемник.
А 5 декабря в Тверском суде судья Криворучко, рассмотрев мою жалобу,
все оставил без изменения, проигнорировав показания моего приятеля
Дмитрия Галкина, который видел, как меня задерживали. В ночь с 7-го на
8-е мне стало нехорошо — начались головокружение, боли в почках. Вызвали
скорую. Отвезли в Боткинскую больницу с диагнозом «анурия, истощение и
вегетососудистая дистония». В больнице меня охраняли четверо сотрудников
ОВД «Китай-город». Они отказывались отдавать мне мои вещи и мобильный
телефон. После того как я почти сутки с ними скандалил, телефон все же
отдали. Сотрудники полиции день и ночь сидели у моей палаты и
сопровождали меня до туалета и обратно. Примерно сутки я лежал в
коридоре, а ближе к вечеру 8 декабря меня перевели в палату на 6
человек. Мне делали внутривенные вливания — глюкозу. 9 декабря примерно в
15 часов истек пятисуточный арест, но они охрану не сняли. Я был одним
из заявителей митинга 10 декабря на Болотной площади. Я попросил
депутата Госдумы Илью Пономарева приехать утром 10 декабря за мной в
больницу. Но в больницу приехали 10 сотрудников полиции и люди в
штатском. Меня перевели в реанимацию и пытались там насильно удерживать,
ничего не объясняя. Через какое-то время те сотрудники, которые
задерживали меня 4 декабря, приехали в больницу. Они показали мне привод
в суд по делу о моем административном аресте еще за октябрь месяц.
Оказалось, что я обвиняюсь по статье 20.25 («самовольное оставление
места отбывания ареста»).
За что вас задерживали в октябре?
12 октября я был арестован после очередной акции протеста* * Каждое 12-е число месяца Левый фронт проводит
акцию «День гнева». на 10 суток по статье 19.3 («неповиновение
сотрудникам полиции»). Тогда я также объявил сухую голодовку и 16
октября, на четвертые сутки ареста, был госпитализирован в 12-ю
горбольницу. Тогда сотрудники спецприемника не разъяснили мне, что после
пребывания в больнице я должен снова вернуться отбывать наказание.
Никаких письменных обязательств не брали, начальник спецприемника
сказал, что после того как я выйду из больницы, за мной приедут и
доставят в спецприемник. Поэтому 20 октября я пошел из больницы домой, а
21 октября мне позвонил начальник ОВД «Китай-город» Васильев и сказал,
что я должен досиживать срок. Они прислали за мной машину и привезли в
спецприемник, где я пробыл еще двое суток. Однако перед освобождением 22
октября мне предъявили протокол об административном правонарушении по
статье 20.25 («самовольное оставление места отбывания ареста»), где было
указано, что я фактически сбежал. То есть то, что я из больницы пришел
домой, они трактовали как самовольное оставление места ареста.
А в ноябре вас не задерживали?
Да, я лечился, был в Московской области. Возможно, и приходили
какие-то повестки, но меня дома не было. Ну а дальше — 4 декабря,
выборы, задержание… Короче, вот 10 декабря сотрудники полиции и забрали
меня из реанимации Боткинской больницы, вывели через черный ход,
доставили в мировой суд к той же судье Анжелике Белолипецкой, которая
отказала в вызове защитника и свидетелей. Она присудила мне 15 суток
ареста, отсчитывая их с 10 декабря. Я написал краткую жалобу, протестуя
против этого решения, и меня из мирового суда под конвоем повезли в
Зюзинский районный суд для рассмотрения жалобы. Районный суд утвердил
решение мирового судьи. Мне там стало плохо, и я упал на лестнице,
потому что голодовку я не прекращал. Из суда меня госпитализировали уже в
64-ю больницу. Дежурный врач сказал, что не менее пяти суток я буду
находиться под наблюдением, потому что состояние тяжелое. Но во вторник,
13 декабря, приехали человек 7–8 в штатском, вели какие-то совещания с
врачами, и около 15 часов дежурный врач Дмитрова из 19-го
терапевтического отделения заявила, что я, оказывается, чувствую себя
удовлетворительно и могу быть выписан. Сотрудники полиции под руки
вывели меня из больницы и привезли в спецприемник, где я опять продолжаю
голодовку.
Какая цель вашей голодовки?
Я протестую против совершенно незаконного первого ареста 4 декабря и
второго ареста 10 декабря. Я не вижу других способов повлиять на
ситуацию, потому что считаю, что против меня развязана травля, даже
несмотря на мое состояние здоровья, надо мной продолжают издеваться. Я
чувствую себя плохо. В основном лежу — боли в почках постоянно.
Как часто к вам приходит врач?
В спецприемнике нет врача. Здесь фельдшер. Она приходит и измеряет
давление.
Вы понимаете, за что вас постоянно превентивно задерживают?
Весь этот год я чувствую сильное дав-ление со стороны сотрудников
силовых структур. Оно особенно усилилось последние полгода. Меня
арестовывали семь или восемь раз. Постоянно по статье «неповиновение
сотрудникам полиции», постоянно все это фабрикуется на основании
показаний сотрудников полиции.
Почему?
У меня нет однозначного ответа. На мой взгляд, сотрудники полиции
или какие-то другие представители власти думают, что я представляю для
них какую-то угрозу во время проведения массовых акций, хотя я всегда
себя веду мирно. Я считаю, что это просто преследование за мою
политическую и общественную деятельность, за инакомыслие. Я веду
спокойный образ жизни, у меня двое несовершеннолетних детей, жена.
Возможно, власть боится, что за вами пойдут люди?
Мне никто напрямую этого не говорит. Идет целенаправленная травля. В
Центре «Э» есть такой сотрудник по фамилии Окопный. Летом, когда я сидел
15 суток, он со мной долго беседовал. Смысл всех этих разговоров и с
ним, и с сотрудниками уголовного розыска: «Сергей! Не пора ли тебе
остановиться? Хватит будоражить общественность! Раскачивать ситуацию.
Хватит проводить акции, это уже всем надоело». Фактически это угрозы.
Говорят: «Ты знаешь, что может быть и по-другому. Тебя пока сажают на 15
суток, а может быть и хуже».
Не кажется ли вам, что пора прекратить голодовку?
Я буду думать над этим. На митинг 24 декабря я все равно не успею —
срок истекает 25-го. Но если я сейчас брошу голодать, это будет
означать, что я сдался.
Николай Васильев,
юрист аппарата Уполномоченного по правам человека при президенте РФ:
«Сегодня порядок отбывания наказания административно-арестованными
гражданами регулируется постановлением правительства «О порядке
отбывания административного наказания» за 2000 г. Согласно постановлению
правительства, срок нахождения в больнице таких лиц должен
засчитываться в срок отбытия наказания, поскольку медицинская помощь
является одной из гарантий социального обеспечения арестованного и
обеспечивается этим самым постановлением правительства РФ».
Адвокат Удальцова Николай
Полозов:
«Согласно приказу № 605-ДСП от 6 июля
2000 г., после выздоровления арестованные для отбытия срока наказания
доставляются в спецприемник органов МВД. В октябре после больницы
Удальцова сотрудники полиции в спецприемник не доставляли».
